Второй застрял головой между створками раздвижной двери, по которым тянулись потеки уже засохшей крови.

Третий труп внешне не имел никаких повреждений, он просто лежал на полу, свернувшийся практически в кольцо, причём в ту сторону, в какую спина человека не способна сгибаться.

Четвёртый лежал на полу, обугленный до хрустящей корочки, настолько прочной, что она зафиксировала несчастного в том положении, в котором он был в момент смерти — приподнявшимся и вытянувшим вперёд руку, словно в мольбе о помощи.

Пятый сидел возле стены. Он был крайне похож на предыдущий, с той лишь разницей, что корочку на себе он явно делал сам, с помощью вытянутого из стенной панели высоковольтного провода, который он сначала как-то разрезал пополам, а потом засунул оба конца себе в рот.

И наконец шестой. Из всех здесь присутствующих он выглядел максимально по-нормальному, если такое вообще можно сказать про труп.

Он лежал точно на углу, там, где коридор изгибался, причём головы его не было видно — скрывалась за стеной. Зато по телу можно было с уверенностью сказать, что помер он от попаданий из обычного огнестрельного оружия. Так как никакой брони на нём не было, выходные отверстия в спине были такого размера, что я видел их даже за десять метров.

— Кайто… — предостерегающе начал я, оглядывая это царство смерти. — Только не блевать…

— Я… Я… — сдавленно пропыхтел азиат за спиной. — Я нор… мально…

По голосу не было похоже, что он нормально, но, по крайней мере, сразу блевать не стал, и то хорошо.

Мы, не торопясь, двинулись мимо трупов. Первых двух, обгорелых, я проигнорировал — у них и смотреть-то нечего было, всё в пепел превратилось.

Следующих, более или менее уцелевших, уже обыскал, и с одним мне даже улыбнулась удача. Тот самый офицер, что был пришпилен к тележке ломом, перед смертью, пытался разблокировать свой терминал, судя по кровавым отпечаткам пальцев на приборе. И у него это даже получилось, потому что экран терминала светился, ожидая команд, и, судя по оставшемуся заряду в батарее, как раз примерно сутки он и светился.

Я подобрал терминал и всмотрелся в то, что было открыто на дисплее. Это была папка с тремя файлами, все звуковые.

— Кажется, что-то есть, — произнёс я. — Внимание.

Пока остальные заняли круговую оборону, держа оружие наготове, я открыл первый файл и включил терминал на полную.

— Отчёт двадцать дробь двадцать два, — заговорил терминал. — Приборы зафиксировали вспышку энергии неизвестной природы недалеко от станции. «Синий семь» отправился на разведку. Предположительное время достижения цели — четырнадцать часов. Связь с кораблём устойчивая, отчёт будет дополняться.

Дальше последовала небольшая пауза, и тот же голос продолжил:

— Отчёт двадцать дробь двадцать три. «Синий семь» добрался до указанной точки и обнаружил там скопление неизвестных малых кораблей. Сообщается о том, что пилоты кораблей не выходят на связь и вместо этого предпринимают попытки атаки эсминца. Ведётся бой. Отчёт будет дополняться.

Файл закончился, и ползунок замер на конечной точке.

Я быстро залез в свойства файла, посмотрел, когда он был создан — сорок два часа и пятнадцать минут тому назад.

Второй файл оказался создан чуть позже — тридцать два часа назад.

— Отчёт двадцать дробь двадцать четыре. «Синий семь» не выходит на связь, — вещал тот же голос, только на сей раз в нём слышались нотки беспокойства. — Последнее, что он передал — «веду бой с незначительными силами противника, подмога не требуется». После этого радиосвязь с ним потеряна. Предполагаем, что в бою пострадала система связи корабля. Отчёт будет дополняться.

Снова пауза, и тот же голос, который даже не пытался скрыть панику:

— Отчёт двадцать дробь двадцать пять! «Синий семь» так и не вышел на связь, а на радарах дальней системы обнаружения появилось несколько десятков засечек! Все маленькие, как будто одноместные истребители, но их буквально рой! Никто не знает, что это такое, но это точно то же самое, что уни… С чем столкнулся «Синий семь»! Администрации отправлен экстренный сигнал, надеюсь, мы успеем продержаться до их прихода! Отчёт будет дополняться!

Снова пауза, и снова голос, в котором теперь уже не было паники, зато было удивление:

— Отчёт двадцать дробь двадцать шесть. Истребители не атакуют нас. Они подошли вплотную, практически к обшивке станции, но они нас не атакуют. Не знаю почему… Отчёт будет дополняться… Надеюсь.

Файл закончился, а я так ничего и не понял. Одно было ясно точно — на станции зафиксировали взрыв реактора «Навуходоносора» (откуда ещё взяться выбросу «неизвестной» энергии, если не из взрыва реактора корабля, поражённого «неизвестным» явлением?) и отправили на проверку дежурный корабль прикрытия. Я ещё удивлялся, почему нас никто не встречает и не конвоирует — вот и ответ. А в точке назначения эсминец столкнулся с… Кем-то? Чем-то? Кем-то или чем-то, достаточно мощным для того, чтобы сжечь целый эсминец, а потом ещё и добраться до базы, с которой он отправился.

А вот что произошло дальше, мы сейчас и узнаем…

Я ткнул пальцем в третий файл и прислушался. На этот раз голоса не было.

Вместо него из динамиков терминала полилась какофония криков, выстрелов, грохота, скрежета рвущегося металла, взрывов!

Я прислонил терминал к уху, чтобы лучше разобрать голос, и чуть не выронил его от неожиданности из-за этих звуков! В ухе резко зазвенело, настолько громким всё это было, а Кайто, стоящий рядом, отчётливо вздрогнул, и покосился на меня.

Я покачал головой, показывая, что я тут ни при чём, и продемонстрировал ему терминал. А запись, между делом, дошла до конечной точки и остановилась — вся её длина составила всего пятнадцать с половиной секунд.

— Что ж… — я поднялся с пола, на всякий случай забирая терминал с собой. — Кто бы ни был в этих истребителях, будем надеяться, что их тут уже нет.Чего бы им ни нужно было от станции, будем надеяться, что они это взяли и ушли.

— А ещё будем надеяться, что это была не «иммуноза», — хмуро добавил капитан, и я про себя с ним согласился.

— Идём дальше, — велел я, снова поднимая оружие. — Теперь, когда мы примерно представляем, что произошло, можно двигаться быстрее. Сейчас вон того последнего досмотрим, и в лазарет прямой дорогой.

Но «прямой дорогой» не получилось. «Вон тот, последний» не зря привлёк моё внимание — слишком уж просто и банально он был убит. Даже не в спину, и самое интересное — не лучевым оружием. Именно поэтому я и захотел его досмотреть, потому что, как я помню, огнестрельное оружие на станциях Администрации было разрешено только в одном-единственном месте.

Чтобы проверить свою догадку, я подошёл к застреленному, встал возле стены, прижимаясь к ней, и быстро высунул за угол голову, мгновенно фотографируя в свою память всё, что успею увидеть.

И убедился в своей правоте в очередной раз, когда зелёный огонёк на сканере защитной турели под потолком сменился на красный, а стволы дёрнулись, ловя меня в прицел.

Глава 17

Поток пуль ударил в угол стены, высекая искры. Коридор наполнился грохотом выстрелов и яростным звоном рикошетов. Я, едва успевший убрать голову за ту половину секунды, что стволы турели раскручивались, присел, и крикнул:

— Вниз!

Уговаривать никого не пришлось — все тут же присели тоже, понижая силуэт, и как раз вовремя — несколько рикошетящих пуль явственно цокнули по стенам за нашими спинами. Вполне могли бы попасть и в кого-то из нас.

Турель, потеряв цель, перестала стрелять и всё снова затихло, только эхо выстрелов медленно затухало где-то вдалеке.

— Это ещё что такое⁈ — спросил Магнус, ковыряясь мизинцем в ухе, словно у него туда затекла вода.

— Внутренняя система обороны, — ответил я. — Конкретнее — автоматическая турель типа «эм ноль два». Снабжена собственной системой распознавания целей и двумя трёхствольными пулемётами с вращающимися блоками стволов. Боезапас каждого ствола — тысяча выстрелов, боевая скорострельность — четыре тысячи выстрелов в минуту. Время подготовки к стрельбе — шесть десятых секунды. Программируемые пули с экспансивным вольфрамовым сердечником, пробивают даже тяжёлые бронескафы, но полностью теряют энергию при контакте со стеной станции.