— Ага, я вот и думаю об этом. О навязанных целях.

— Хочешь сказать, тебе кто-то что-то навязал?

— Кажется, да. Причём это была я сама. — Кори снова подняла на меня взгляд, и сейчас в нём читалась надежда. — Я просто заставила себя забыть о том, что действительно важно, спрятать это за другими, насущными делами. Подменить мою большую цель кучей мелких дел, не имеющих к ней отношения! Понимаешь⁈

— Честно говоря, нет, — признался я. — Но, если ты расскажешь с самого начала, то, возможно…

Кори вздохнула, и села поудобнее в своём кресле:

— А почему бы и нет? Почему бы и не рассказать? Ты же член экипажа теперь как-никак… Почему бы и нет…

Она взяла стакан, задумчиво сделала глоток и поставила обратно:

— Всё началось, когда мне было семь. Мы жили на одном из миров среднего класса — неважно на каком, его уже нет, сгорел в войне с «Шестой луной». Нас было трое — я, мама и папа. Мама работала на Администрацию, она была джи-ай, и поэтому мы ни в чём не нуждались, по сути. Ни в деньгах, ни в крыше над головой, ни в благосклонности Администрации.

Щёлк — встала на место первая деталька паззла. Вот почему Кори выбрала своим оружием плазменный меч и щит, и вот почему она с ними так профессионально обращается. Её мать была элитным мечником Администрации, одной из отряда джи-ай, и наверняка Кори решила пойти по её стопам!

— Нам казалось, что всё будет продолжаться так всегда, но потом случилась беда, — продолжила Кори. — Моя мама, как джи-ай, постоянно была вынуждена мотаться по космосу туда-сюда, и в итоге, после очередной командировки, она вернулась больной. Больной «звёздочкой», если знаешь, что это такое.

Я знал, что такое «звёздочка», она же «звёздная лихорадка». Почти неизученное несистемное заболевание, которое избирательно поражает очень малый процент тех, кто проводит много времени в космосе. Буквально один из миллиона космонавтов болеет «звёздочкой», а один из тысячи является бессимптомным переносчиком болезни. Никто так и не понял, что вызывает эту болезнь, как она выбирает, кого заразить, а кого сделать контейнером для себя, и главное — никто до сих пор не нашёл лекарства. Единственное оружие против «звёздочки» — это иммуноза, универсальный иммуномодулятор, который на время подстёгивает организм человека, давая ему возможность справится с симптомами болезни самостоятельно. А вот если больному не дать иммунозу, возможно всё что угодно вплоть до летального исхода.

— Она же не лечится! — с горечью в голосе продолжила Кори. — Поначалу у мамы приступы были редко, но чем дальше — тем чаще. Со временем её списали из рядов джи-ай, потому что чем чаще она летала, тем чаще были приступы. В нашем доме иммуноза стала чем-то таким же постоянным, как и… Не знаю, вода? Но потом иммунозы не стало.

Кори прерывисто вздохнула, и мне показалось, что в уголках её глаз блеснули слёзы.

— Понимаешь, перебои с поставками! — жарко выдохнула она. — Просто груз задерживался! А у нас уже всё закончилось, потому что приступы у мамы случались каждый день! Папа пытался обратиться в Администрацию, напомнить им всё то, что мама для них сделала, как-то воздействовать на них… Но те лишь дежурно отвечали, что ничем помочь не могут и иммуноза будет доставлена на планету так быстро, как только получится. Понимаешь — они мою маму, которая столько для них сделала, просто выбросили за борт!

Я понимал. Я прекрасно её понимал, даже лучше, чем она могла бы себе представить.

Но знать ей об этом незачем.

— Тогда папа собрал все деньги, продал наш дом и купил корабль. Серый, конечно же, корабль, потому что на белый даже у нас никогда не хватило бы денег. Он планировал самостоятельно добраться до ближайшего места, где можно купить иммунозу, и спасти свою жену… И мою маму…

Кори замолчала, глядя перед собой невидящим взглядом.

— Не успел? — тихо спросил я.

Кори помотала головой и зажмурилась, на сей раз в уголках глаз точно выступили слезы.

— Она умерла ночью, во сне! Нам оставалось пролететь пять часов! Пять часов, и она была бы спасена… Но нет…

Кори снова прерывисто вздохнула и отвернулась, украдкой вытирая рукавом слёзы с глаз.

А у меня в голове снова щёлкнуло — это встал на место ещё один элемент паззла.

Капитан — отец Кори. Вот почему он так по-отечески к ней относится. Вот почему в принципе в экипаже царит скорее семейная атмосфера, нежели рабочая. Субординация? Нет, не слышали. Тут все делают то, что хотят, и всё работает лишь потому, что все хотят одного и того же.

Капитан — отец. В какой-то степени отец не только Кори, но и всем этим неприкаянным душам (включая и Жи), каждый из которых несёт на себе груз собственного прошлого.

— Мы остались вдвоём, — продолжила Кори. — Я и папа. Возвращаться нам было некуда и незачем. Всё, что у нас осталось — этот корабль. Он и ненависть к Администрации, которая бросила маму именно в тот момент, когда ей нужна была помощь больше, чем когда-либо. Потом появилась Пиявка. После неё — Жи, потом Кайто, Магнус. Ты, в конце концов. Всё это время мы постоянно искали способы не дать кораблю развалиться на очередном вираже, брали разные заказы, получали деньги, тратили их на ремонт и снова брали заказы… За всей этой рутиной память о маме как-то… Затёрлась, что ли. Отошла на второй план, уступив место насущным проблемам, важным здесь и сейчас. Я почти забыла, как она выглядела. Но знаешь, что я помню?

Кори подняла на меня взгляд, и в её глазах засветился огонёк надежды:

— Я помню истории, которые она мне рассказывала перед сном. Про непобедимых рыцарей, которые несут свет и правду на клинках своих сияющих мечей. Про космических китов, которые выводят заплутавшие корабли обратно к обжитым секторам. Про отважных путешественников, которые открывают новые миры и прокладывают к ним тропы… Но одна из историй запомнилась мне больше всего. Она всегда поражала меня и манила, и даже после смерти мамы это не изменилось. Когда её не стало, я решила, что именно эта история и станет моей целью, моим способом почтить её память. Сделать то, чего не могли сделать другие. Я забыла об этой цели на долгие годы, отставила её в сторону, заместив другими делами, более важными здесь и сейчас… Но теперь, после всей этой истории с Кетрин, я снова про неё вспомнила!

— И что это за цель? — спросил я.

Кори снова подняла на меня взгляд, и в этот раз в нём не было надежды. В нём не было грусти или печали по матери или даже ненависти к Администрации.

Сейчас в них чётко просматривалась злая решимость, как обычно и было у Кори:

— Я больше всего хотела и сейчас хочу одного и того же! Найти хардспейс!

Я не выдержал.

Я прыснул и засмеялся в голос.

Глава 6

Кори удивлённо моргнула, когда я засмеялся, а потом удивление на её лице сменилось обидой. Искренней, настоящей обидой!

Настолько непривычно было видеть, как красноволосая фурия морщит носик, словно ребёнок, которому не купили леденец, что мне даже как-то расхотелось смеяться.

А ещё её обида заставила меня призадуматься над вариантом, что она, возможно, ни хрена и не шутит вовсе.

Я оборвал смех и строго спросил:

— Ты что, сейчас серьёзно?

По лицу Кори проскользнула тень, в глазах загорелась надежда и девушка, забыв про свою обиду, с жаром выдохнула:

— Да!

Я чуть не засмеялся во второй раз, но всё же смог сохранить над собой контроль и даже не улыбнулся. По ходу дела, Кори действительно верила в сказки про хардспейс. Искренне верила!

— И давно у тебя это? — как можно спокойнее поинтересовался я, глядя на Кори, глаза которой так и пылали решимостью. — Ну, в смысле, давно ты хочешь его найти?

— С детства! — Кори тряхнула головой. — Ещё с тех пор, как мама рассказывала мне сказки на ночь! Моей любимой всегда была сказка про тайное место где-то в складках глубокого космоса, куда попадают все корабли, которые вошли в прыжок, но не вышли из него! Десятки и сотни кораблей, навсегда застывших в крошечном пространственном мешке без возможности выбраться из него… Жутко, но… Как же это должно быть красиво! А сколько там ценностей, денег, оружия!